Preview

Реабилитология

Расширенный поиск

Адаптационные резервы у детей

https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2024.14

Содержание

Перейти к:

Аннотация

Актуальность. Продолжительное течение хронических заболеваний, некоторые виды лечения, а также отдельные социальные факторы оказывают существенное стрессовое воздействие на пациентов молодого возраста. Современные методы реабилитации направлены на восстановление функциональной активности организма и пополнение утраченных адаптационных резервов. Однако ключевые особенности адаптации детей к стрессовым нагрузкам не изучены полностью.

Цель: раскрыть ключевые особенности механизмов адаптации к стрессовым воздействиям у детей.

Материал и методы. Поиск и отбор публикаций проводили с учетом рекомендаций PRISMA в научных базах данных PubMed/MEDLINE, ScienceDirect, Google Scholar и электронных библиотеках eLibrary, Cochrane Library, а также дополнительно в поисковых системах Яндекс и Google. Обнаружено 1825 публикаций, из которых после отбора 50 включено в обзор.

Результаты. Отмечен низкий уровень адаптационных резервов у детей для сопротивления стрессовым воздействиям, среди ключевых причин которого – недостаточное количество минералов и микроэлементов, поступающих в организм с пищей. При этом снижение адаптационных возможностей зачастую проходит скрыто и требует пристального мониторинга. В качестве средств профилактики истощения и восстановления функциональной активности представлены рекомендации, позволяющие оказать ребенку поведенческую и психологическую поддержку. Дополнительно показана эффективность магнийсодержащих препаратов в восстановлении адаптационных резервов у детей.

Заключение. Чрезмерные стрессовые нагрузки у детей и подростков оказывают пагубное влияние на их физическое и психическое благополучие, способность регулировать собственное поведение и могут быть причиной ряда хронических заболеваний во взрослом периоде жизни. Своевременно оказанная психологическая поддержка, контроль питания и нормализация биологических ритмов позволят существенно увеличить адаптационные резервы и снизить вероятность хронических заболеваний в дальнейшем, а также нагрузку на систему здравоохранения в целом.

Для цитирования:


Быковщенко Г.К., Котова О.В., Акарачкова Е.С. Адаптационные резервы у детей. Реабилитология. 2024;2(2):216-226. https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2024.14

For citation:


Bykovshchenko G.К., Kotova О.V., Akarachkova E.S. Adaptation reserves in children. Journal of Medical Rehabilitation. 2024;2(2):216-226. (In Russ.) https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2024.14

ВВЕДЕНИЕ / INTRODUCTION

Стресс можно определить как неспецифическую реакцию организма на физические и психологические стимулы, которая нарушает его внутренний баланс и вызывает измененное, часто возбужденное состояние нервной системы, ухудшая общее функционирование [1]. На выраженность стрессовых изменений в организме влияет интенсивность и длительность воздействия стрессора, при этом хронический и чрезмерный стресс приводит к кумулятивному отрицательному воздействию на здоровье через так называемые аллостатические нагрузки [2]. Хотя стресс часто приравнивают к психологическому напряжению, важно понимать, что он включает в себя системную нейроэндокринную реакцию, которая в первую очередь активируется совместными действиями симпатической нервной и эндокринной систем [3].

Известно, что продолжительное течение хронических заболеваний, хирургические вмешательства, лучевая и химиотерапия, а также социальные факторы оказывают существенное стрессовое воздействие на больных. Современные методы реабилитации направлены на восстановление функциональной активности организма после пережитого стресса и пополнение утраченных адаптационных резервов у пациентов [4–6].

Организм обладает целым рядом адаптационных механизмов, позволяющих ограничить негативное стрессовое влияние [7]. Они связаны с изменениями углеводного и жирового обмена, функциональной активности (увеличение частоты дыхания, изменение сердечной деятельности и другие физиологические реакции). Все эти процессы нередко обусловлены действием гормонов, в частности глюкокортикостероидов и катехоламинов.

Данные механизмы достаточно эффективны в преодолении стрессовых нагрузок, однако у детей ситуация может несколько отличаться. Так, например, концентрация катехоламинов существенно изменяется в процессе взросления [8]. Этот факт не позволяет однозначно проецировать на детей эффективность адаптационных процессов в организме у взрослых. Необходимо подробнее изучить механизмы адаптации к стрессовым нагрузкам у детей и учесть полученные результаты при формировании программ лечения и реабилитации.

Цель – раскрыть ключевые особенности механизмов адаптации к стрессовым воздействиям у детей.

МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ / MATERIAL AND METHODS

Поиск публикаций / Search for publications

Поиск публикаций, посвященных изучению особенностей адаптационных механизмов у детей, проведен в научных базах данных PubMed/MEDLINE, ScienceDirect, Google Scholar и электронных библиотеках eLibrary.ru, Cochrane Library с помощью поисковых запросов на русском и английском языках: «дети», «подростки», «адаптация», «стресс», «профилактика», «лечение», «реабилитация», “children”, “teenagers”, “adaptation”, “stress”, “prevention”, “treatment”, “rehabilitation”. Дополнительно использовали поисковые системы Яндекс и Google.

Отбор исследований / Selection of publications

Отбор публикаций выполняли, опираясь на рекомендации PRISMA (рис. 1). Всего выявлено 1825 статей, последующий отсев по названию позволил сократить количество работ на 1510. После исключения дублирующих публикаций, к которым не был получен полный доступ, из оставшихся 315 статей для более подробного ознакомления оставлено 213. По причинам нерелевантности, сомнительности источника (в частности, при отсутствии информации о рецензировании работы), а также низкой уникальности предоставляемой информации исключено еще 163 статьи. Таким образом, в обзор вошли 50 публикаций, которые всецело удовлетворяли условиям поиска, представляли уникальные результаты и авторитетность источника информации которых не вызывала сомнений.

Рисунок 1. Блок-схема отбора публикаций с учетом рекомендаций PRISMA
(англ. Preferred Reporting Items for Systematic reviews and Meta-Analyses)

Figure 1. PRISMA (Preferred Reporting Items for Systematic reviews
and Meta-Analyses) workflow for selection of publications

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ / RESULTS AND DISCUSSION

Снижение стрессоустойчивости у современного ребенка / Reduced stress resistance in children today

Влияние стресса проявляется в условиях повышенной возбудимости на клеточном, тканевом и системном уровнях, приводя к развитию клинического синдрома вегетативной дистонии и существенному снижению активности и качества жизни ребенка. У детей снижение содержания магния в значительной степени связано с высоким индексом массы тела, увеличением процента содержания жира, повышенными артериальным давлением и уровнем холестерина, развитием резистентности к инсулину, что в конечном итоге вызывает ожирение, диабет, гипертонию и метаболический синдром [9].

В современных продуктах отсутствуют необходимые минералы и микроэлементы. Эпидемиологическое исследование, проведенное среди детей в России, выявило недостаточное среднесуточное потребление кальция (22–31,1% от рекомендуемого количества) и магния (57,4–117,5%), а также дисбаланс этих элементов с фосфором [10–12]. В качестве ключевых факторов, способствующих этому, были названы следующие: снижение потребления молочных и мясных продуктов, зеленых овощей, низкое содержание кальция и магния в питьевой воде, подаваемой системами водоснабжения, а также широкое использование бытовых фильтров без установок минерализации воды [13]. Поэтому дефицит магния особенно распространен. Низкий уровень магния в организме нарушает работу систем, ответственных за адаптацию, что в первую очередь приводит к сенсибилизации гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системы, а затем – к тревожности и повышенному уровню стресса у педиатрических пациентов [14][15]. Снижение качества современных продуктов питания, которые ежедневно потребляют дети, оказывает пагубное воздействие на их организм.

По сравнению с другими факторами эти влияния являются стойкими и более мощными в снижении стрессоустойчивости. Организму важно получать с пищей питательные вещества, витамины и микроэлементы в соответствующих пропорциях. При несоблюдении данного условия нормальная функциональная активность мозга, регуляция настроения и адаптация к стрессу постепенно ухудшаются [16].

Клинические проявления стресса / Clinical manifestations of stress

При длительном стрессе происходит нарушение баланса эндокринной, гормональной и вегетативной систем, что приводит к дезадаптации. К проявлениям такой природы можно отнести нарушения сна, расстройства пищевого поведения, ожирение, тревогу и депрессию [17][18].

Обнаружение стресса у детей и подростков не является простой и рутинной процедурой, однако можно отметить несколько признаков [19][20]: перепады настроения, раздражительность, повышенная тревожность, усталость, нарушения сна, ночное недержание мочи, физический дискомфорт (например, боли в животе и груди, головные боли), затрудненное дыхание, мышечные сокращения, снижение концентрации, ухудшение успеваемости и социальная изоляция. Выраженность этих симптомов может варьироваться, но в совокупности они указывают на нарушение адаптации, что в свою очередь требует стороннего вмешательства.

Последствия стресса у детей и подростков / The effects of stress in children and teenagers

Важно отметить, что тревога может маскировать раннюю депрессию, а пароксизмальные страхи – свидетельствовать об эндогенных психических нарушениях. Депрессивные расстройства обычно впервые проявляются в более позднем возрасте (от 11 до 12 лет) и часто возникают на фоне тревоги. Дети, которые испытывают трудности в отношениях со сверстниками, постоянную тревогу, отсутствие социальной поддержки, имеют негативный опыт раннего детства или родителей, страдающих депрессией, более склонны к депрессивным расстройствам [18]. Детское одиночество предсказывает ухудшение социального функционирования в подростковом периоде, что в свою очередь обусловливает депрессию во взрослом возрасте [21].

К поведенческим расстройствам, связанным со стрессом, относят злоупотребление психоактивными веществами, насилие, нарушения пищевого поведения и аддиктивное поведение, которое часто связано с высоким риском травм и чрезвычайных ситуаций. Одним из последствий длительного или повторяющегося стресса является развитие или обострение хронических соматических заболеваний. Психосоматические расстройства широко распространены у детей и подростков во всем мире и составляют от 10% до 25% в популяции [22]. В России эти показатели несколько выше: от 30% до 68% детей и подростков, посещающих медицинские учреждения, страдают психосоматическими расстройствами [23].

Механизмы адаптации детей и подростков в ответ на стресс несовершенны. Неблагоприятные события, пережитые в детстве, представляют значительный риск развития хронических воспалительных заболеваний во взрослом возрасте, включая аутоиммунные и сердечно-сосудистые патологии, аллергии, астму, хронические боли, диабет 2-го типа, мигрень, ожирение, депрессию и расстройства личности [24][25]. Субъективное восприятие стресса в сочетании с индивидуальными различиями в генетике, биологии и психологии может привести к негативным психологическим, соматическим и поведенческим последствиям. Причинами психических расстройств, таких как тревога и депрессия, часто являются как острый, так и хронический стресс [26][27]. Здоровые дети могут испытывать тревогу во время стресса, но хронический или сильный стресс способствует развитию патологической тревоги, которая ослабляет адаптационные возможности организма [28].

Тревожные расстройства обычно манифестируют в раннем детстве или подростковом возрасте и связаны с социальной адаптацией и развитием когнитивных и поведенческих функций. Клинически депрессия у детей может проявляться комбинацией поведенческих изменений и симптомов: плохая учебная и общая адаптация, негативная эмоциональность, поведенческие проблемы, высокая эмоциональная реактивность, плохие социальные навыки, низкая стрессоустойчивость и чувство отчуждения. Суицидальные мысли, продуктивные симптомы или психические заболевания в анамнезе требуют консультации и лечения у психиатра [29].

Стадии симптомов, связанных со стрессом / Stages of stress-related symptoms

Существует несколько градаций стадий стресса, которые применимы в педиатрической практике [7][30]. Из представленных систем наиболее полно разграничены этапы в классификации Селье [31].

На первой стадии у ребенка первоначально проявляются поведенческие признаки стресса. Эти симптомы может выявить врач посредством клинического обследования, включая сбор анамнеза пациента и наблюдение за его поведением во время приема. Данную стадию можно обозначить как реакцию тревоги.

На второй стадии изменения обычно проявляются в виде физических или соматических симптомов. Ее называют стадией сопротивления. Происходят существенные компенсационные изменения в организме, увеличивается продукция стресс-ассоциированных гормонов.

На третьей стадии выраженность и продолжительность симптомов, указывающих на стресс, увеличиваются. Нередко это связано с появлением нового стрессора (например, развод родителей, переезд семьи) или увеличением значимости уже существующего источника стресса (в частности, конфликтов со сверстниками), а адаптивные и копинг-ресурсы у ребенка ограничены. В результате развиваются психосоматические расстройства. Такую ситуацию принято обозначать как стадию истощения.

Когда врач выявляет симптомы расстройств, связанных со стрессом, крайне важно начать комплексную терапию или скорректировать текущую программу реабилитации. Тревога и депрессия являются наиболее распространенными нарушениями вследствие стресса, которые требуют мультидисциплинарного подхода с участием различных специалистов, в т.ч. психиатров.

Профилактика и лечение стресса / Stress prevention and treatment

Профилактика и лечение стресса включают управление и контроль над ним с целью повышения адаптивных способностей организма. Для предотвращения существенного падения качества жизни и своевременного вмешательства необходимо проводить регулярный мониторинг состояния детей как в медицинском учреждении при прохождении реабилитации, так вне медицинских учреждений. Наблюдение необходимо для выявления детей, которые пытаются справиться со стрессовыми жизненными событиями, и использования сложных поведенческих и психотерапевтических методов для устранения основных причин стресса. Кроме того, такие вмешательства, как нормализация биологических ритмов, физической активности и питания, используются для повышения самоконтроля и разработки эффективных стратегий преодоления трудностей.

В профилактике стресса у детей и подростков можно выделить шесть основных компонентов: развитие базовых навыков профилактики стресса, участие родителей, обеспечение достаточного сна (табл. 1), содействие регулярной физической активности, предоставление адекватного питания (табл. 2, 3) и проведение мер по профилактике наркозависимости [32][33]. Должное соблюдение указанных рекомендаций обеспечивает поведенческую, психологическую поддержку ребенка, а также помогает улучшить его адаптационные резервы для борьбы с повседневными стрессорами.

Таблица 1. Рекомендуемая длительность сна у детей в зависимости от возраста, ч

Table 1. Recommended duration of sleep for children depending on age, h

Возраст / Age

Рекомендуется / Recommended

Максимум/минимум // Maximum/minimum

Новорожденные (0–3 мес) / Newborns (0–3 months)

14–14

18–19 / 11–13

Младенцы (4–12 мес) / Infants (4–12 months)

12–15

16–18 / 10–11

Ранний детский возраст (1–2 года) / Early childhood (1–2 years)

11–14

15–16 / 9–10

Дошкольники (3–5 лет) / Preschoolers (3–5 years)

10–13

14 / 8–9

Младший школьный возраст (6–13 лет) / Primary school age (6–13 years)

9–11

12 / 7–8

Подростки (14–17 лет) / Teenagers (14–17 years)

8–10

11 / 7

Таблица 2. Рекомендации по питанию в зависимости от возраста ребенка

Table 2. Nutritional recommendations depending on the child’s age

Возраст, лет / Age, years

Калорийность, ккал / Energy value, kcal

Белки / Proteins

Жиры / Fats

Углеводы, г/сут //
Carbohydrates, g/day

Всего, г/сут // Total, g/day

В т.ч. животные, г/сут //
Incl. animal-based, g/day

Всего, г/сут //
Total, g/day

В т.ч. растительные, г/сут //
Incl. plant-based, g/day

Линолевая кислота, %* /
Linoleic acid, %*

6

2000

69

45

67

10

3

285

7–10

2350

77

46

79

16

3

335

11–13 (мальчики / boys)

2750

90

54

92

19

3

390

11–13 (девочки / girls)

2500

82

49

84

17

3

335

14–17 (юноши / young men)

3000

98

59

100

20

3

425

14–17 (девушки / young women)

2600

90

54

90

18

3

360

Примечание. * % энергетической ценности.

Note. * % energy value.

Таблица 3. Возрастные нормы потребления минеральных веществ, мг/сут

Table 3. Age norms of mineral substances consumption, mg/day

Возраст, лет / Age, years

Минеральные вещества / Mineral substances

Кальций / Calcium

Фосфор / Phosphorus

Магний / Magnesium

Железо / Iron

Цинк / Zinc

Йод / Iodine

Селен / Selenium

1–3

800

800

150

10

5

70

15

4–6

900

1350

200

10

8

90

20

6 (дошкольники / preschoolers)

1000

1500

250

12

10

100

25

7–10

1100

1650

250

12

10

100

25

11–13 (мальчики / boys)

1200

1800

300

15

15

130

45

11–13 (девочки / girls)

1200

1800

300

18

12

130

45

14–17 (юноши / young men)

1200

1800

300

15

15

140

50

14–17 (девушки / young women)

1200

1800

300

18

12

140

50

Причины дефицита магния у современных детей

Психотерапия и правильное питание особенно важны для повышения стрессоустойчивости. Магний, получаемый при ежедневном питании, играет значительную роль в накоплении адаптационных резервов для ответа на стресс [9–11][34]. В свою очередь, недостаток данного макроэлемента соотносится с дезадаптацией, патологической тревогой и рядом психосоматических симптомов [35]. Помимо этого, у детей дефицит магния вызывает ряд патологических изменений, способствующих росту стрессовой нагрузки: высокий индекс массы тела, увеличение процента жира, повышенные артериальное давление и уровень холестерина, резистентность к инсулину и риск развития ожирения, сахарного диабета, гипертонии, метаболического синдрома [9].

Определены по меньшей мере три причины снижения уровня магния в организме [11][36].

Первая – нехватка магния в пище. Недостаточное потребление магния с пищей может привести к его дефициту в организме. Длительное несбалансированное питание, характеризующееся чрезмерным количеством поваренной соли (в т.ч. скрытых источников в обработанном мясе), рафинированных продуктов со сниженным содержанием магния, напитков, содержащих ортофосфорную кислоту, таких как кока-кола, а также частое применение психостимуляторов и других психоактивных веществ, таких как энергетические напитки, подростками в значительной степени способствуют развитию дефицита магния.

Вторая причина заключается в естественных сезонных колебаниях уровня магния. Показано, что с ноября по март содержание магния в детском организме имеет тенденцию к снижению. Природа этого явления, по всей видимости, имеет связь с закономерным уменьшением потребления овощей в сравнении с летним периодом. Однако для подтвержения данного факта необходимо провести дополнительные исследования.

Третья причина связана со стрессовым воздействием. В основе дефицита магния в организме при психологическом или физическом стрессе лежит гиперкатехоламинемия, которая увеличивает скорость метаболизма этого макроэлемента.

Для решения подобных проблем детям рекомендуется изменить свой рацион, включив в него частые и меньшие порции здоровой пищи, чтобы обеспечить адекватное количество витаминов и минералов, особенно магния. Крайне важно обеспечить достаточное потребление магния в периоды стресса, например при адаптации к школе или в зимний период. Следует отметить, что даже у внешне здоровых детей, занимающихся высокоинтенсивными видами спорта, также может наблюдаться дефицит магния, хотя и не до степени монодефицита. Это часто сопровождается недостатком других необходимых элементов. Когнитивно-поведенческая терапия в сочетании с методами релаксации, такими как мышечная релаксация и глубокое дыхание, используется для лечения страхов, фобий и беспокойства у детей, включая ночные кошмары [11].

Магний в профилактике и лечении стресса и его последствий

В России магнийсодержащие препараты разрешены к использованию в педиатрической практике для устранения дефицита магния. Они включают биоорганические соли, такие как пидолат магния (питьевой раствор, который содержит 186 мг лактата магния и 936 мг пидолата магния, что в общей сложности эквивалентно 100 мг магния, и 10 мг гидрохлорида пиридоксина; разрешен для применения у детей в возрасте 1 года) и цитрат магния (выпускается в форме таблеток, содержит 618,43 мг цитрата магния, что эквивалентно 100 мг магния, и 10 мг пиридоксина гидрохлорида; разрешен к применению с 6 лет) [37][38]. Рекомендуемые дозы этих препаратов для разных возрастных групп представлены в таблице 4 [39].

Таблица 4. Соответствие рекомендуемой суточной потребности в магнии
дозировкам органических солей магния в комбинации с пиридоксином (ампулы)
или цитрата магния в комбинации с пиридоксином (таблетки)
в зависимости от группы населения

Table 4. Compliance of recommended daily need for magnesium
to dosages of organic magnesium salts in combination with pyridoxine (ampoules)
or magnesium citrate in combination with pyridoxine (tablets)
depending on the population group

Группа населения / Population group

Норма потребления, мг/сут //
Intake rate, mg/day

Ампулы (100 мг), шт. //
Ampoules (100 mg), pcs

Таблетки (100 мг), шт. //
Tablets (100 mg), pcs

Дети до 12 мес / Children under 12 months old

55–70

Дети 1–3 лет / Children 1–3 years old

150

1–1,5

Дети 4–6 лет / Children 4–6 years old

200

2

Дети 7–10 лет / Children 7–10 years old

250

2–3

2–3

Дети 11–17 лет / Children 11–17 years old

300

3

3

Мужчины / Men

350

3–4

3–4

Женщины / Women

300

3

3

Беременные и кормящие женщины / Pregnant and lactating women

450

4

4

Длительная терапия (не менее 6 нед) магнийсодержащими препаратами позволяет значительно уменьшить психические и физические симптомы стресса и тревоги с такой же эффективностью, как при лечении бензодиазепинами и другими анксиолитиками [23]. Участие ионов магния (Mg2+) в развитии стресса как на клеточном, так и на системном уровне позволяет использовать такие препараты для профилактики и лечения последствий стресса. Для противодействия его негативному влиянию и повышения стрессоустойчивости рекомендуется восполнять дефицит магния с помощью его биоорганических солей, таких как пидолат и цитрат, в сочетании с витамином В6 (пиридоксином), который, как было доказано, обладает самой высокой биодоступностью. Такая комбинация способствует лучшему всасыванию магния из желудочно-кишечного тракта. Пиридоксин является основным естественным регулятором уровня магния в организме человека, приводящим к значительному увеличению содержания макроэлемента в плазме и эритроцитах, а также к снижению магнезиурии [40].

Препараты магния оказывают положительное влияние в период развития менструальной функции у девочек [41][42]. Учитывая, что дисфункция серотонина играет роль в патогенезе предменструального синдрома (ПМС), который облегчается витамином В6, магний необходим в этом случае для превращения пиридоксина в его активную форму – пиридоксальфосфат, а также для уменьшения симптомов тревоги, часто наблюдаемых при ПМС. Кроме того, пациентки с ПМС нередко испытывают дефицит магния. Прием органических солей магния в комбинации с пиридоксином в течение 2 мес помогает нормализовать уровень магния в организме, что приводит к уменьшению симптомов ПМС, таких как перепады настроения, раздражительность и вздутие живота [11].

Длительный прием в течение 6 мес и более позволяет решить проблему дефицита магния в организме. Этот подход особенно полезен при профилактическом лечении головных болей у детей, в т.ч. мигрени, которая часто провоцируется стрессом. Он рекомендуется в составе комплексного плана терапии, включающего контроль показателей дефицита магния, таких как содержание магния в эритроцитах [43][44].

Психотерапия

Психотерапия служит нефармакологическим вмешательством, которое может способствовать развитию навыков устойчивости к стрессу в детстве и подростковом возрасте, выступая мощным защитным фактором против расстройств, связанных со стрессом, на протяжении всей жизни. Ее основная цель – привить пациентам привычку к саморегуляции и самоконтролю во время стресса. Психотерапия, проводимая специалистами после психологического консультирования, помогает отличить нормальный физиологический стресс от патологического, тем самым повышая эффективность медикаментозного лечения.

Когнитивно-поведенческая терапия в сочетании с методами релаксации, такими как мышечная релаксация и глубокое дыхание, используется для лечения детских страхов, фобий, тревоги и даже ночных кошмаров [45–47]. При появлении когнитивных расстройств на фоне высоких психоэмоциональных нагрузок нередко назначают магнийсодержащие препараты. Детям, испытывающим стресс, рекомендуют принимать питьевой раствор Магне В6® или Магне В6® форте 2–3 раза в день в течение не менее 1 мес для восполнения дефицита магния [48][49]. Длительная терапия магнийсодержащими препаратами, продолжающаяся не менее 6 нед, позволяет значительно уменьшить психические и физические проявления стресса и тревоги с эффективностью, сравнимой с бензодиазепинами и другими анксиолитиками [50].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ / CONCLUSION

Чрезмерные стрессовые нагрузки у детей и подростков оказывают пагубное влияние на их физическое и психическое благополучие, способность регулировать собственное поведение и могут быть причиной ряда хронических заболеваний во взрослом периоде жизни. Хотя стресс играет решающую роль в немедленном выживании, при продолжительном воздействии и истощении адаптационных запасов он представляет угрозу для здоровья ребенка.

В ответ на стресс организм инициирует биологические и поведенческие реакции, направленные на перераспределение ресурсов и энергии в жизненно важные области для самозащиты. Внимательно следя за образом жизни ребенка (включая такие факторы, как питание, физические упражнения, отдых и развитие позитивных механизмов преодоления трудностей), можно повысить его способность адаптироваться и свести к минимуму долгосрочные последствия хронического стресса. Это позволит снизить вероятность хронических заболеваний в дальнейшем и нагрузку на систему здравоохранения в целом.

Список литературы

1. Галкина Н.Ю. Психологические методы профилактики стресса в современных условиях. Проблемы современного педагогического образования. 2018; 60-2: 403–7.

2. Некрасова М.М., Аширова С.А. Бобоха Б.А. и др. Оценка аллостатической нагрузки у водителей автобусов. Медицинский альманах. 2016; 4: 158–61.

3. Кузнецов С.Л., Капитонова М.Ю., Дегтярь Ю.В., Загребин В.Л. Стресс и нейроэндокринная система: современные морфофункциональные аспекты. Вестник Волгоградского государственного медицинского университета. 2008; 2: 10–5.

4. Шамухамедова Н.Ш. Артериальная гипертензия: долговременный стресс, патогенез и медикаментозная терапия. ColloquiumJournal. 2019; 3-2: 51–2.

5. Солопова А.Е., Идрисова Л.Т., Чуканова Е.М., Алипов В.И. Нейроиммунология в онкологии: воздействие стресса на болезнь. Врач. 2017; 9: 14–6.

6. Овечкин А.М. Хирургический стресс-ответ, его патофизиологическая значимость и способы модуляции. Регионарная анестезия и лечение острой боли. 2008; 2 (2): 49–62.

7. Гуцол Л.О., Гузовская Е.В., Серебренникова С.Н., Семинский И.Ж. Стреcc (общий адаптационный синдром). Байкальский медицинский журнал. 2022; 1 (1): 70–80. https://doi.org/10.57256/29490715-2022-1-70-80.

8. Dalmaz Y., Peyrin L., Sann L., Dutruge J. Age-related changes in catecholamine metabolites of human urine from birth to adulthood. J Neural Transm. 1979; 46 (2): 153–74. https://doi.org/10.1007/BF01250336.

9. Vanaelst B., Huybrechts I., Michels N., et al. Hair minerals and metabolic health in Belgian elementary school girls. Biol Trace Elem Res. 2013; 151 (3): 335–43. https://doi.org/10.1007/s12011-012-9573-8.

10. Rosanoff A., Weaver C.M., Rude R.K. Suboptimal magnesium status in the United States: are the health consequences underestimated? Nutr REV. 2012; 70 (3): 153–64. https://doi.org/10.1111/j.1753-4887. 2011.00465.x.

11. Громова О.А. Магний и пиридоксин: основы знаний. Новые технологии диагностики и коррекции дефицита магния. М.: Прототип; 2006: 176 с.

12. Rowe W.J. Correcting magnesium deficiencies may prolong life. Clin INTERV Aging. 2012; 7: 51–4. https://doi.org/10.2147/CIA.S28768.

13. Ковальчук В.К., Иванова И.Л. Особенности обеспеченности кальцием, магнием и фосфором населения в Приморском крае. Гигиена и санитария. 2011; 1: 61–6.

14. Demiral M., Kiral E., Dinleyici E.C., Simsek E. Evaluation of the hypothalamic-pituitary-adrenal axis in a paediatric intensive care unit. Acta Endocrinol. 2019; 15 (4): 466–71. https://doi.org/10.4183/aeb.2019.466.

15. Pickering G., Mazur A., Trousselard M., et al. Magnesium status and stress: the vicious circle concept revisited. Nutrients. 2020; 12 (12): 3672. https://doi.org/10.3390/nu12123672.

16. Xu Z., Sheffield P.E., Hu W., et al. Climate change and children’s health – a call for research on what works to protect children. Int J ENVIRON Res Public Health. 2012; 9 (9): 3298–316. https://doi.org/10.3390/ijerph9093298.

17. Mariotti A. The effects of chronic stress on health: new insights into the molecular mechanisms of brain-body communication. Future Sci OA. 2015; 1 (3): FSO23. https://doi.org/10.4155/fso.15.21.

18. Elwenspoek M.M.C., Kuehn A., Muller C.P., Turner J.D. The effects of early life adversity on the immune system. Psychoneuroendocrinology. 2017; 82: 140–54. https://doi.org/10.1016/j.psyneuen.2017.05.012.

19. Yoo Y.S., Popp J., Robinson J. Maternal distress influences young children’s family representations through maternal view of child behavior and parent-child interactions. Child Psychiatry Human DEVEL. 2014; 45 (1): 52. https://doi.org/10.1007/s10578-013-0377-7.

20. Kvalevaag A.L., Ramchandani P.G., Hove O., et al. Paternal mental health and socioemotional and behavioral development in their children. Pediatrics. 2013; 131 (2): e463–9. https://doi.org/10.1542/peds.2012-0804.

21. Xerxa Y., Rescorla L.A., Shanahan L., et al. Childhood loneliness as a specific risk factor for adult psychiatric disorders. Psychol Med. 2023; 53 (1): 227. https://doi.org/10.1017/S0033291721001422.

22. Duckworth A.L., Kim B., Tsukayama E. Life stress impairs self-control in early adolescence. Front Psychol. 2013; 3: 608. https://doi.org/10.3389/fpsyg.2012.00608.

23. Лифинцева А.А., Холмогорова А.Б. Семейные факторы психосоматических расстройств у детей и подростков. Консультативная психология и психотерапия. 2015; 1: 70–83.

24. Sanderson M., Mouton C.P., Cook M., et al. Adverse childhood experiences and chronic disease risk in the southern community cohort study. J Health Care Poor UNDERSERVED. 2021; 32 (3): 1384–402. https://doi.org/10.1353/hpu.2021.0139.

25. Baumeister D., Akhtar R., Ciufolini S., et al. Childhood trauma and adulthood inflammation: a meta-analysis of peripheral C-reactive protein, interleukin-6 and tumour necrosis factor-α. Mol Psychiatry. 2016; 21 (5): 642–9. https://doi.org/10.1038/mp.2015.67.

26. Waszczuk M.A., Zavos H.M.S., Gregory A.M., Eley T.C. The phenotypic and genetic structure of depression and anxiety disorder symptoms in childhood, adolescence, and young adulthood. JAMA Psychiatry. 2014; 71 (8): 905–16. https://doi.org/10.1001/jamapsychiatry.2014.655.

27. Min M.O., Minnes S., Kim H., Singer L.T. Pathways linking childhood maltreatment and adult physical health. Child Abuse Negl. 2013; 37 (6): 361–73. https://doi.org/10.1016/j.chiabu.2012.09.008.

28. Brill S.R., Patel D.R., MacDonald E. Psychosomatic disorders in pediatrics. Indian J Pediatr. 2001; 68 (7): 597–603. https://doi.org/10.1007/BF02752270.

29. Grover S., Avasthi A. Clinical practice guidelines for the management of depression in children and adolescents. Indian J Psychiatry. 2019; 61 (Suppl. 2): 226. https://doi.org/10.4103/psychiatry.IndianJPsychiatry_563_18.

30. Mindes G., Jewett J. Reviews of research: childhood stress. Childhood Educ. 1997; 73 (3): 172–3. https://doi.org/10.1080/00094056.1997.10522682.

31. McCarty R. The alarm phase and the general adaptation syndrome: two aspects of selye’s inconsistent legacy. In: Fink J. (Ed.) Stress: concepts, cognition, emotion, and behavior. Academic Press; 2016: 13–9. https://doi.org/10.1016/B978-0-12-800951-2.00002-9.

32. Акарачкова Е.С., Блинов Д.В., Котова О.В. и др. Стресс у детей: как активировать адаптационные резервы у ребенка. Русский медицинский журнал. 2018; 26 (9): 45–51.

33. Hirshkowitz M., Whiton K., Albert S.M., et al. National Sleep Foundation’s updated sleep duration recommendations: final report. Sleep Health. 2015; 1 (4): 233–43. https://doi.org/10.1016/j.sleh.2015.10.004.

34. Акарачкова Е.С., Вершинина С.В., Котова О.В., Рябоконь И.В. Алгоритм диагностики, лечения и профилактики стресса и стресс-связанных расстройств у детей и подростков. Вопросы практической педиатрии. 2014; 9 (6): 24–31.

35. Акарачкова Е.С., Вершинина С.В., Котова О.В., Рябоконь И.В. Основы терапии и профилактики стресса и его последствий у детей и подростков. Вопросы современной педиатрии. 2013; 12 (3): 38–44. https://doi.org/10.15690/vsp.v12i3.679.

36. Акарачкова Е.С. Дефицит магния у детей: лечить нельзя игнорировать. Где поставить запятую? Фарматека. 2021; 28 (9): 91–5. https://doi.org/10.18565/pharmateca.2021.9.91-95.

37. Магне В6® – препарат магния от усталости и стресса. URL: https://www.magneb6.com/ru-ru/Products/magne-b6 (дата обращения 10.03.2023).

38. Магне В6® форте – препарат магния от усталости и стресса. URL: https://www.magneb6.com/ru-ru/Products/magneb6-forte (дата обращения 10.03.2023).

39. Тутельян В.А., Спиричев В.Б., Суханов Б.П., Кудашева В.А. Микронутриенты в питании здорового и больного человека. М.: Колос; 2002: 424 с.

40. Торшин И.Ю., Громова О.А., Гусев Е.И. Механизмы антистрессового и антидепрессивного действия магния и пиридоксина. Журнал неврологии и психиатрии им С.С. Корсакова. 2009; 109 (11): 107–11.

41. Guerrera M.P., Volpe S.L., Mao J.J. Therapeutic uses of magnesium. Am Fam Physician. 2009; 80 (2): 157–62.

42. Геворгян А.П., Сибирская Е.В., Адамян Л.В., Арсланян К.Н. Первичная дисменорея девочек-подростков как предиктор развития недифференцированной дисплазии соединительной ткани. Проблемы репродукции. 2017; 23 (3): 77–85. https://doi.org/10.17116/repro201723377-85.

43. Evers S. Alternatives to beta blockers in preventive migraine treatment. NERVENARZT. 2008; 79 (10): 1135–6, 1138–40, 1142–3 (in German). https://doi.org/10.1007/s00115-008-2522-2.

44. Grazzi L., Andrasik F., Usai S., Bussone G. Magnesium as a preventive treatment for paediatric episodic tension-type headache: results at 1-year follow-up. Neurol Sci. 2007; 28 (3): 148–50. https://doi.org/10.1007/s10072-007-0808-y.

45. Halje K., Timpka T., Ekberg J., et al. Towards mHealth systems for support of psychotherapeutic practice: a qualitative study of researcher-clinician collaboration in system design and evaluation. Int J Telemed Appl. 2016; 2016: 5151793. https://doi.org/10.1155/2016/5151793.

46. Muris P., Verweij C., Meesters C. The “anti-monster letter” as a simple therapeutic tool for reducing night-time fears in young children. BEHAVIOUR Change. 2003; 20 (4): 200–7. https://doi.org/10.1375/bech.20.4.200.29384.

47. Tikotzky L., Sadeh A. The role of cognitive-behavioral therapy in behavioral childhood insomnia. Sleep Med. 2010; 11 (7): 686–91. https://doi.org/10.1016/j.sleep.2009.11.017.

48. Громова О.А., Калачева А.Г., Сатарина Т.Е. и др. Влияние препарата Магне B6 на параметры стресса и когнитивную функцию при высоких психоэмоциональных нагрузках. Трудный пациент. 2008; 6 (12): 54–8.

49. Студеникин В.М., Турсунхужаева С.Ш., Звонкова Н.Г. и др. Магний и его препараты в психоневрологии. Эффективная фармакотерапия. 2012; 4-1: 8–12.

50. Boyle N.B., Lawton C., Dye L. The effects of magnesium supplementation on subjective anxiety and stress – a systematic review. Nutrients. 2017; 9 (5): 429. https://doi.org/10.3390/nu9050429.


Об авторах

Г. К. Быковщенко
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова» Министерства здравоохранения Российской Федерации (Сеченовский Университет)
Россия

Быковщенко Георгий Константинович

Ул. Трубецкая, д. 8/2, Москва 119048



О. В. Котова
Международное общество «Стресс под контролем»; Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Российский университет дружбы народов»
Россия

Котова Ольга Владимировна - к.м.н., доцент.

Ул. Мусы Джалиля, д. 40, Москва 115573; ул. Миклухо-Маклая, д. 6, Москва 117198



Е. С. Акарачкова
Международное общество «Стресс под контролем»; Реабилитационный центр Rehaline
Россия

Акарачкова Елена Сергеевна - д.м.н., чл.-корр. РАЕН

Ул. Мусы Джалиля, д. 40, Москва 115573; ул. Лесная, д. 8, Московская обл., Истринский р-н, с. Павловская Слобода 143581



Рецензия

Для цитирования:


Быковщенко Г.К., Котова О.В., Акарачкова Е.С. Адаптационные резервы у детей. Реабилитология. 2024;2(2):216-226. https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2024.14

For citation:


Bykovshchenko G.К., Kotova О.V., Akarachkova E.S. Adaptation reserves in children. Journal of Medical Rehabilitation. 2024;2(2):216-226. (In Russ.) https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2024.14

Просмотров: 525


Creative Commons License
Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License.


ISSN 2949-5873 (Print)
ISSN 2949-5881 (Online)