Перейти к:
Климатотерапия и ландшафтотерапия как важнейшие методы реабилитации пациентов
https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2025.42
Аннотация
Ландшафтотерапия и климатотерапия являются одними из консервативных методов восстановления утраченного здоровья. Нерешенные проблемы в данной области в последнее время пытаются решить путем внедрения новых высокоэффективных методов реабилитации. Однако у данного подхода есть ограничения, что заставляет обратить внимание на консервативные методы для переоценки их значимости с акцентом на доказательную базу. В обзоре приведена информация о механизмах, с помощью которых реализуются лечебные эффекты ландшафтотерапии и климатотерапии, а также представлен ряд рандомизированных контролируемых исследований (РКИ), подтверждающих эффективность данных методов реабилитации. Показана целесообразность дополнения существующих программ реабилитации курсом бальнеотерапии и обозначена необходимость проведения дополнительных РКИ, посвященных изучению эффективности ландшафтотерапии, аэротерапии, гелиотерапии, талассотерапии и спелеотерапии в реабилитации пациентов.
Ключевые слова
Для цитирования:
Сидорина Н.Г., Гаджиева А.Б., Воробьев А.В. Климатотерапия и ландшафтотерапия как важнейшие методы реабилитации пациентов. Реабилитология. 2025;3(1):65-75. https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2025.42
For citation:
Sidorina N.G., Hajiyeva A.B., Vorobev A.V. Climatotherapy and landscape therapy as the most important rehabilitation methods for patients. Journal of Medical Rehabilitation. 2025;3(1):65-75. (In Russ.) https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2025.42
ВВЕДЕНИЕ / INTRODUCTION
Качество жизни является основным драйвером современного развития человека и государства. Этой теме было посвящено заседание на полях Петербургского международного экономического форума в 2021 г. Среди ключевых факторов, влияющих на качество жизни, отмечены возможность реализации человеческого потенциала, доступность и качество медицинской помощи, а также обеспеченность материальными благами [1].
Современная медицина с ее высокотехнологичными методами лечения и диагностики, персонифицированным подходом к проведению лечения и реабилитации пациентов ориентируется не только на устранение этиологической и патогенетической составляющих заболеваний. Цель, которую сейчас преследуют врачи при оказании медицинской помощи пациентам, заключается в восстановлении утраченного здоровья. Можно привести множество причин, объясняющих такое возросшее внимание к качеству жизни. Однако важнейшей из них является увеличение продолжительности жизни человека [2]. Рост этого показателя косвенно указывает на необходимость создания оптимальных условий для жизни и оказания персонифицированной медицинской реабилитации для пациентов, страдающих тяжелыми заболеваниями или перенесших радикальное хирургическое вмешательство. Так, реабилитационная поддержка нужна больным после инсульта, пациентам с онкологическими патологиями, отдаленными последствиями COVID-19 и другими состояниями [3–6].
Решая проблему восстановления утраченного здоровья, современная медицина делает существенный уклон в сторону высокотехнологичных инструментов, внедряя телемедицинские технологии и нейросети в анализ медицинских данных. Такие подходы, безусловно, перспективны и позволяют существенно сократить ресурсы, затрачиваемые при проведении реабилитации, тем самым повышая доступность медицинской помощи. В то же время несколько отстраненно на этом фоне выглядят консервативные подходы к оказанию реабилитации. Настоящий обзор литературы посвящен, может быть, менее актуальным на текущий момент, но не менее эффективным методам реабилитации – ландшафтотерапии и климатотерапии.
ЛАНДШАФТОТЕРАПИЯ / LANDSCAPE THERAPY
Общее представление / General concept
Термин «ландшафтотерапия» впервые ввел отечественный исследователь Д.Л. Арманд в 1964 г. [7]. В 1992 г. американский ученый W. Gesler определил ландшафтотерапию так: «географическая метафора, помогающая понять, как происходят процессы восстановления в зависимости от места». Он указал, что отдельные места и события в этих местах могут положительно сказываться на здоровье пациентов и отметил необходимость исследования данного явления [8]. В то же время сам метод восстановления здоровья, в частности душевного и психического, путем созерцания пейзажей и природных явлений можно считать одним из консервативных.
Созерцание природы
Созерцание природы с давних времен практиковалось в западных и восточных культурах как элемент духовного развития [9, 10]. Для терапевтических целей подходят такие места, которые завораживают своим контрастом, – например, чередование суши и воды, полей и лесов, возвышенностей и низин. Однако посещение таких мест и длительное пребывание в них нередко связано с существенными финансовыми и временными затратами, а также подразумевает продолжительный отрыв от рутинного ритма жизни. В качестве альтернативного и менее затратного метода проведения ландшафтотерапии была предложена специальная форма лечебной физкультуры, именуемая терренкуром [10].
Терренкур
Под терренкуром подразумевают научно обоснованную методику лечебной ходьбы в природных условиях. Ввиду широкой доступности данного метода реабилитации и возможности организовать все необходимые условия практически в каждом городе терренкур стал достаточно популярным направлением ландшафтотерапии. Маршруты терренкура прокладывают через живописные места в условиях пересеченной и горной местности с чистым и сухим воздухом, учитывая нагрузку, которую будет испытывать пациент [10][11].
Механизмы действия / Action mechanisms
Основной точкой приложения ландшафтотерапии является психологическое и душевное состояние здоровья. В целом можно предположить наличие опосредованного психосоматического позитивного эффекта, однако данный вопрос требует более глубокого исследования механизмов реализации таких реакций. Это позволит выстроить достаточно стройную теорию взаимосвязи между составляющими ландшафтотерапии и проявляемыми психосоматическими реакциями.
Согласно мнению множества исследовательских групп, представленных в научных публикациях, ключевую роль в реализации положительного влияния ландшафтотерапии в лечении и восстановлении утраченного здоровья играют преимущественно визуальная, звуковая, обонятельная и тактильная составляющие (рис. 1). Научное сообщество предприняло попытки подробнее разобраться в более тонких механизмах наблюдаемого эффекта [12].
Рисунок 1. Ключевые составляющие механизма действия ландшафтотерапии (составлено авторами)
Figure 1. Key components of action mechanism of landscape therapy (performed by the authors)
Визуальная составляющая
C. Lengen (2015 г.) [13] и F. Thomas (2015 г.) [14] особое внимание при проведении ландшафтотерапии уделяют сочетанию цвета и падающего света и, как следствие, возникновению чувства очарования происходящим от меняющихся оттенков интенсивности, яркости, а также от создающихся контрастов. Схожим образом объясняются положительные эффекты отражения света в воде в контексте ландшафтотерапии. В работах M.I. Severin et al. (2022 г.) [15], S. Völker и T. Kistemann (2013 г.) [16] описано появление у человека ощущения большого пространства и возникновения мыслей об огромном размере всего мира [15][16].
Особо исследователи выделяют происходящие в природе динамические события, которые оказывают позитивное влияние на психологическое и душевное состояние здоровья человека [17][18]. Различные авторы сообщают, что при наблюдении за такими природными явлениями, как восход или закат, люди испытывают чувство благоговения [13][14][19], при виде солнца, выходящего из-за облаков, – чувство надежды [20]. Созерцание дождя вызывает у человека ощущение спокойствия [21].
Динамические изменения воды (волны, водопады, текущая река) также связаны с терапевтическим действием ландшафтотерапии. При наблюдении за постоянным переливом волн у людей возникает чувство завороженности [18]. Движение рек и каскадных водопадов ассоциируется с продолжительным течением жизни [22]. Следует отметить, что наличие падающего света для проявления эффекта считается решающим. Исследование H. Pitt (2018 г.) показало, что все вышеупомянутые позитивные эмоциональные проявления, связанные с динамическими изменениями воды, не проявляются в должной мере, если вода мутная, имеет зеленый или коричневый оттенки, в ней находится мусор или она затенена рядом стоящими зданиями [23].
Изменение природы, зависящее от времени года, имеет не меньшую значимость для терапевтического эффекта ландшафтотерапии. Особенно выраженно это проявляется в весенний период. Так, после однотонных зимних дней природа обогащается весенними цветами, вызывающими чувство удовлетворения. Созерцание цветов и трав на фоне старых деревьев дарит чувство комфорта и ощущение длительности времени [24]. Положительные эмоциональные переживания, например радости и волнения, возникают у людей при встрече в животными [25].
Звуковая составляющая
Не меньшее значение в ландшафтотерапии имеет звуковая составляющая. R. Gorman (2019 г.) указывает, что, в отличие от визуальных ощущений, полностью закрыться от звука, в особенности резонирующего в человеческом теле, невозможно [26]. Поэтому изучение влияния звуков природы на состояние пациентов наиболее интересно [13]. Звуки природы, в частности воды, помогают людям маскировать нежелательный шум [27]. Звук ветра оказывает успокаивающее действие путем создания эффекта «белого шума» [28].
Звуки, издаваемые некоторыми птицами, в частности пение жаворонков и дроздов, вызывают у человека чувство умиротворения [29, 30]. Однако в данном случае ситуация имеет неоднозначный характер. Так, крики чаек или звуки голубей по утру иногда оказывают обратное, раздражающее действие [31][32]. Жужжание жуков, комаров и звуки животных, оцениваемых человеком с негативной стороны (например, крыс или волков), имеют однозначно негативный характер, способствуя развитию нервозности и тревоги [28][33].
Обонятельная составляющая
Обонятельный аспект является неотъемлемым элементом в составе ландшафтотерапии. Примечательно, что запахи помогают человеку воспроизвести опыт нахождения в удаленных и уже забытых местах. Они заставляют повторно переживать опыт, перенесенный в местах, ассоциирующихся с позитивными эмоциями, например в лесу или парке [34].
В этом контексте интересно рассмотреть потребность людей наслаждаться «свежим воздухом» в городских условиях при отсутствии нежелательных запахов от автомобилей или канализации [35]. Чувство удовольствия вызывают также аромат цветов, морского воздуха и характерный запах после дождя [25][36]. Однако, как и со звуками природы, не все раздражители имеют однозначно положительный эффект. Ароматы растений или окружающей обстановки могут ассоциироваться как со счастливыми воспоминаниями, так и с негативным жизненным опытом [34].
Тактильная составляющая
Последним элементом приложения ландшафтотерапии является тактильное восприятие пациентом окружающего мира. M. Paterson (2009 г.) отметил, что человек испытывает тактильные чувства в достаточно широком спектре – от непосредственного прикосновения, ощущаемого через кожу, до температуры и давления [37]. Одним из ярчайших примеров комплексного тактильного воздействия являются садовые работы. В процессе таких работ человек переживает эмоции от контакта с растениями, землей и насекомыми [38, 39]. Известно о терапевтической пользе тактильного контакта с сельскохозяйственными животными [40].
Прикосновения к траве, песку, прогулки по тропам, поросших высокой травой и цветами, ощущение капель дождя и ветра также положительно сказываются на эмоциональном и душевном состоянии [17][41][42]. Подводное плавание, погружение в водоемы, имеющие религиозный подтекст, также приносят ощущение счастья, а в последнем случае – и единения с окружающими [43][44].
Однако при проведении реабилитации с применением метода ландшафтотерапии крайне важен фактор удобства. Так, у пациентов с ограниченной мобильностью в нижних конечностях пешие прогулки по природным тропам могут стать причиной дискомфорта [45].
Эффективность ландшафтотерапии / The effectiveness of landscape therapy
Представленное описание механизмов действия ландшафтотерапии указывает на достаточно широкую возможность ее применения в рамках реабилитационной поддержки пациентов, имеющих осложнения психической природы. Однако для внедрения любого метода реабилитации в состав клинических рекомендаций в соответствии с требованиями доказательной медицины необходимо приводить убедительную доказательную базу. Рекомендовано уделять особое внимание данным рандомизированных контролируемых исследований (РКИ) и их метаанализам. В связи с этим в данном разделе представлено описание результатов РКИ, в которых рассматривалась целесообразность применения ландшафтотерапии в реабилитации пациентов.
В исследовании O.V. Soloveiko et al. (2024 г.) [46] участвовали 62 пациента в возрасте от 38 до 65 лет с постинфарктным кардиосклерозом и осложненной постинфарктной аневризмой сердца. В 1-й группе больные проходили реабилитацию в городских условиях по специально разработанной программе, во 2-й группе – в условиях санатория. У пациентов 2-й группы восстановление физической формы имело более выраженный характер. На это указывали статистически значимые снижение массы тела и увеличесние среднего пройденного расстояния в 6-минутном тесте ходьбы, а также диаметра икроножной мышцы (p<0,05). У участников, получавших реабилитацию в санаторных условиях, величина фракции выброса была статистически значимо выше, чем у проходивших реабилитацию в городе (p<0,05). Наблюдаемое изменение сопровождалось снижением функционального класса сердечной недостаточности у пациентов 2-й группы [46].
M.H. Chun et al. (2017 г.) изучили эффективность ландшафтотерапии в лесных условиях для коррекции депрессии и тревожности у пациентов с хронической ишемией мозга. Участники (n=59) были случайно распределены в две группы. Пациенты 1-й группы проживали в лесных рекреационных условиях, участники 2-й группы – в городском отеле. В 1-й группе отмечено статистически значимое улучшение психического состояния по сравнению во 2-й группой, что подтверждено снижением баллов по шкале тревожности Бека, шкале депрессии Гамильтона, шкале тревожности Спилберга, а также увеличением биологического антиоксидантного потенциала (p<0,05 в ковариационном анализе). Авторы сделали вывод о способности ландшафтотерапии в лесных условиях эффективно справляться с депрессией и тревогой среди пациентов с хроническим инсультом [47].
Выводы, представленные авторами исследований в этом разделе, указывают на целесообразность внедрения ландшафтотерапии в состав реабилитационных программ. В то же время каких-либо других РКИ и их метаанализов, в которых метод изучался бы изолированно от методов климатотерапии, не найдено. Таким образом, несмотря на перспективность ландшафтотерапии в реабилитации пациентов, необходимо расширять доказательную базу путем проведения клинических исследований с высоким уровнем достоверности, которые могли бы подтвердить ранее выдвинутые выводы исследовательских групп.
КЛИМАТОТЕРАПИЯ / CLIMATOTHERAPY
Общее представление / General concept
Одним из первых исследователей, задокументировавших и отметивших важность климата в улучшении состояния пациентов, является А.И. Воейков. В 1898 г. в докладе «Исследование климатов для целей климатического лечения и гигиены» он указал на положительное влияние низких колебаний температур и влажной атмосферы на самочувствие. Ученый делал акцент на перспективность климата Кавказа, упоминая Красную поляну, Кисловодск и ссылаясь на наблюдения местных жителей и метеорологические данные [48–50].
По изолированным методам воздействия на человека климатотерапию можно разделить на бальнеотерапию (водная среда), аэротерапию (воздушная среда) и гелиотерапию (солнечное излучение) [51].
Бальнеотерапия
Бальнеотерапия является консервативной медицинской процедурой, которая уходит корнями во времена Римской империи, что связано с широким использованием публичных бань. В ее основе лежит наружное применение минеральных вод, которые оказывают лечебный эффект.
Используемые минеральные воды можно условно разделить на газовые (азотные, углекислые и др.), собственно минеральные (йодобромные, сульфидные и др.) и радиоактивные (радоновые). Все перечисленные виды минеральных вод имеют специфические показания к назначению для проведения реабилитации [52].
Аналогичным терапевтическим эффектом обладают лечебные грязевые ванны и обертывания, в которых реализуются схожие механизмы действия на организм человека [52].
Аэротерапия
Аэротерапия предполагает воздействие на организм свежим природным воздухом и также относится к консервативным методам проведения реабилитации. Известно, что в нашей стране еще во времена Российской империи при патологиях дыхательной системы, в особенности при туберкулезе, пациентам рекомендовали переезжать на продолжительное время в южные регионы, например в Крым и на Кавказ, с целью излечения или купирования заболевания [53].
В теплое время года аэротерапия является щадящим методом реабилитации, которая допустима для ослабленных пациентов. В холодные сезоны этот метод позволяет расширять адаптационные резервы организма путем закаливания [51][54].
Гелиотерапия
Гелиотерапию относят к методу климатической реабилитации, в котором терапевтический эффект оказывает естественное солнечное излучение. Контролируемое солнечное воздействие на кожные покровы позволяет пациентам получать терапевтические дозы ультрафиолетового и инфракрасного излучения. В то же время от врачей требуется особое внимание к текущей метеорологической обстановке и учет времени года для подбора точной дозы излучения, оказывающей положительное влияние на организм и не вызывающей солнечных ожогов. В случае невозможности проведения гелиотерапии по погодным причинам допускается ее замена на ультрафиолетовые ванны от искусственных источников света, имеющих световую характеристику, близкую к солнечному свету [51].
Механизмы действия / Action mechanisms
В отличие от ландшафтотерапии, механизмы действия климатотерапии изучены гораздо лучше. В данном случае целесообразно разделить все эффекты в зависимости от метода проведения реабилитации: бальнеотерапия, аэротерапия и гелиотерапия.
Бальнеотерапия
Влияние бальнеотерапии на организм человека можно условно разделить на несколько групп в соответствии с методом воздействия на организм (рис. 2) [55].
Рисунок 2. Ключевые составляющие механизма действия бальнеотерапии (составлено авторами)
Figure 2. Key components of action mechanism of balneotherapy (performed by the authors)
Механическое воздействие при бальнеотерапии связывают с дистезией волюморецепторов, что благотворно влияет на мышечный тонус, подвижность суставов и интенсивность боли, а также увеличивает диурез и сердечный выброс [56–58].
Тепловой эффект при применении грязевых аппликаций и термальных ванн способствует секреции ряда нейромедиаторов: адренокортикотропного гормона, пролактина, соматотропного гормона и кортизола [59, 60]. По всей видимости, это связано с влиянием теплового стресса на гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковую ось. Известно о росте концентрации бета-эндорфинов, предшественников проопиомеланокортина, в плазме крови при наличии тепловых стимулов, что соотносится с улучшением настроения и повышением болевого порога [61–63]. Также гипертермия способствует увеличению подвижности, фагоцитарной активности и бактерицидных свойств гранулоцитов [64]. Важно отметить, что тепловое воздействие может как потенцировать иммунные реакции со стороны гуморального и клеточного иммунитета, так и подавлять их. Умеренная гипертермия способствует увеличению выраженности данных реакций, тогда как при избыточной гипертермии активность иммунной системы угасает. Данные изменения затрагивают по меньшей мере выраженность продукции интерлейкина-1-бета, фактора некроза опухоли альфа, активность и пролиферацию Т-лимфоцитов [65–67].
Химическое воздействие при бальнеотерапии связано с увеличением концентрации брома, рубидия, кальция и цинка в сыворотке крови [68]. Также имеются данные о способности лечебной грязи изменять спонтанную активность гладкомышечной ткани [69].
Исследования показали возможности бальнеотерапии в снижении выраженности провоспалительного ответа, что соотносилось с сокращением концентрации простагландина Е и лейкотриена B4 в крови [70][71]. Аналогичные изменения были выявлены в отношении активности матриксной металлопротеиназы 3, инсулиноподобного фактора роста 1 [72][73]. При бальнеотерапии отмечают увеличение активности трансформирующего фактора роста бета [74]. Также имеются данные о способности данного метода снижать активность супероксиддисмутазы и глутатионпероксидазы, которая связана с развитием оксидативного стресса [75][76].
Аэротерапия
Эффективность аэротерапии в первую очередь раскрывается при продолжительном воздействии воздуха природного окружения на организм человека. За счет изменения структуры дыхательного акта и дыхательного объема отмечено улучшение альвеолярной вентиляции, что приводит к оптимизации энергетического обмена. Колебания температуры повышают тонус мышц шеи, туловища, а также сгибателей конечностей. При продолжительных сеансах формируются условные рефлексы, связанные с воздействием холода, а также снижается чувствительность термосенсорных структур. Сообщается об активации компенсаторных механизмов со стороны сердечно-сосудистой системы, что повышает толерантность пациентов к нагрузкам и способствует восстановлению кровоснабжения миокарда и головного мозга [77][78].
Гелиотерапия
Терапевтический эффект гелиотерапии связывают с активностью инфракрасного и ультрафиолетового излучения. Инфракрасные солнечные лучи обладают способностью проникать в ткани тела, частично поглощаясь поверхностью кожи, и осуществлять их нагрев. Это, по всей видимости, рефлекторно повышает активность центральной нервной системы. Ультрафиолетовое излучение оказывает бактерицидное действие и является важнейшим элементом в синтезе витамина D и меланина [79].
Эффективность климатотерапии / The effectiveness of climatotherapy
Представленные эффекты бальнеотерапии, аэротерапии и гелиотерапии напрямую или опосредованно влияют на большинство систем организма человека. Поэтому ожидаемо увидеть подтверждение эффективности данных методов в РКИ.
В исследовании A. Szenczi et al. (2023 г.) [80] изучена эффективность бальнеотерапии в реабилитации пациентов с псориазом. Участники были разделены на две группы: в основной группе пациенты проходили курс бальнеотерапии с использованием термальных вод курорта Харкань (Венгрия), тогда как в контрольной группе – с применением обычной воды. В основной группе выраженность симптомов по индексу площади и тяжести псориаза была статистически значимо ниже, чем в контрольной (p<0,001). Показано увеличение уровня малондиальдегида у больных в контрольной группе по сравнению с аналогичным показателем в основной группе (p=0,049). Исследователи отметили, что среди пациентов, проходивших курс бальнеотерапии с использованием термальных вод, не было выявлено увеличения выраженности оксидативного стресса, в отличие от участников, принимавших ванны с обычной водой. Однако, по мнению авторов, данный факт еще требует проверки, т.к. исследование носило предварительный характер [80].
S. Ozkurt et al. (2012 г.) [81] оценили целесообразность проведения курса бальнеотерапии при лечении пациентов с фибромиалгией. Пациенты контрольной группы (n=24) проходили стандартные медицинские процедуры, тогда как участникам основной группы (n=21) дополнительно назначали курс бальнеотерапии в термоминеральных источниках спа-центра Тузлы (Турция). В основной группе наблюдалось улучшение состояния здоровья, оцененного по выраженности интенсивности боли, шкале депрессии Бека, анкете влияния фибромиалгии и другим опросникам. Примечательно, что по ряду оцениваемых показателей эффект бальнеотерапии сохранялся в течение 3 мес после окончания лечения. Авторы сделали вывод, что бальнеотерапия оказывает благоприятное воздействие на состояние пациентов с фибромиалгией [81].
В работе T. Polshchakova et al. (2022 г.) [82] рассматривалась целесообразность внедрения курса бальнеотерапии с применением радоновых ванн в реабилитации пациентов с остеохондрозом. В исследовании приняли участие 40 пациентов, которых распределили в две равные группы: в основной группе проводился курс бальнеотерапии с применением радоновых ванн, в контрольной группе назначалась бальнеотерапия с использованием обычной воды. Снижение выраженности боли и затруднений движения наблюдалось только у пациентов основной группы. При этом данные изменения касались лишь области позвоночника, но не суставов конечностей. Авторы указали на перспективность использования радоновых ванн в комплексной реабилитации остеохондроза [82].
Т.Ф. Голубова и А.В. Нуволи (2022 г.) [59] изучили влияние бальнеотерапии с применением йодобромных ванн на параметры стресс-систем у детей с расстройствами аутистического спектра. В основную группу были включены 74 ребенка с указанными расстройствами (возраст от 3 до 14 лет), разделенные на две подгруппы: в 1-й подгруппе (n=30) проводилось санаторно-курортное лечение без применения йодобромных ванн, а во 2-й подгруппе (n=44) они были назначены. Контрольную группу представляли здоровые дети (n=25). Показано, что включение в состав санаторно-курортного лечения курса йодобромных ванн способствует статистически значимому снижению уровня бета-эндорфина, адренокортикотропного гормона и кортизола (p<0,001), что сопровождается восстановлением нормальной взаимосвязи между стресс-реализующей и стресс-лимитирующей системами. Авторы отметили успокаивающее немедикаментозное воздействие йодобромных ванн в лечении детей с выраженными симптомами гиперактивности [59].
Исследование M. Kostrzon et al. (2019 г.) [83] было посвящено определению эффективности сеансов климатотерапии в подземных камерах соляной шахты Величка (Польша) у пациентов с хронической обструктивной болезнью легких. В 1-й группе назначали курс реабилитации на поверхности, а во 2-й группе – в камерах шахт. Результаты указывают на статистически значимое улучшение состояния больных, проходивших реабилитацию в соляных камерах по показателям качества жизни (p<0,001), вероятности позитивного исхода заболевания (p=0,004), снижения одышки и увеличения дистанции, пройденной в 6-минутном тесте ходьбы (p<0,001), по сравнению с аналогичными показателями у пациентов, проходивших реабилитацию на поверхности. Положительный эффект от подземной реабилитации в соляной камере сохранялся в течение полугода [83].
В работе О.А. Катхановой и С.Н. Сахнова (2009 г.) [84] рассматривалась возможность оптимизации процесса восстановительного лечения в здравницах Сочи, Геленджика и Анапы (Россия) путем внедрения солнечных, воздушных и морских ванн в систему санаторно-курортного лечения детей с различными нозологическими формами псориаза и сопутствующим офтальмогерпесом, потребовавшим проведения кератопластической операции. Участники (возраст от 7 до 13 лет) были распределены в две группы. В основной группе (n=278) дети получали медицинскую помощь в условиях специализированных детских санаториев «Юность», «Вулан» или «Бимлюк». В контрольной группе медицинская помощь оказывалась в амбулаторных условиях. У пациентов основной группы отмечено снижение выраженности симптомов в 2,39 раза (оценка по индексу площади и тяжести псориаза) против снижения в 1,38 раза у детей контрольной группы. Авторы заключили, что сочетание природных физических факторов Черноморского побережья Кубани оказывает высокоблагоприятное влияние на исход послеоперационного лечения псориаза с сопутствующим офтальмогерпесом, вызывающим изъязвление роговицы и требующим корригирующей кератопластической операции у детей [84].
M.H. Larsen et al. (2017 г.) [85] изучили течение алексимитии и ее взаимосвязи с самоконтролем и восприятием болезни у пациентов с псориазом, проходящих климатическую гелиотерапию. Сеансы гелиотерапии проводились на острове Гран-Канария (Испания). В основную группу вошли пациенты с выявленной алексимитией (n=23), среди участников контрольной группы данное осложнение выявлено не было (n=140). Не получено существенных различий между больными основной и контрольной групп по динамике показателей самоконтроля, тяжести заболевания и восприятия болезни до и после гелиотерапии. Авторы отметили необходимость дальнейших исследований в данной области [85].
В исследовании Y.A. Staalesen Strumse et al. (2011 г.) [86] выполнено сравнение эффективности проведения реабилитации у 107 пациентов с анкилозирующим спондилоартритом в условиях норвежского и средиземноморского климата. В основной группе больные проходили реабилитацию в средиземноморском центре, тогда как в контрольной группе – в норвежском. Через 16 нед после окончания реабилитации у 50% пациентов основной группы наблюдалось улучшение состояния здоровья по критериям оценки анкилозирующего спондилоартрита, а в контрольной группе этот показатель составил 23% (p=0,006). В обеих группах отмечено сопоставимое улучшение подвижности позвоночника и физической активности. Авторы сделали вывод об эффективности обоих подходов к проведению реабилитации, при этом бо́льшая эффективность показана при прохождении реабилитации в условиях Средиземноморья [86].
J. Langhorst et al. (2009 г.) [87] провели метаанализ РКИ с целью изучения эффективности гидротерапии в лечении фибромиалгии. В рамках гидротерапии исследователи рассматривали спа, бальнеотерапию, талассотерапию, обертывания и компрессы. В метаанализ вошли результаты 10 исследований с участием 446 человек. На момент окончания курса у пациентов, проходивших гидротерапию, статистически значимо снижалась выраженность боли и увеличивалось качество жизни (р<0,0001 и р=0,008 соответственно). Авторы обратили внимание на сохранение данных эффектов и после окончания лечения (p=0,005 для всех показателей, медиана 14 нед) [87].
Анализ публикаций, посвященных климатотерапии, показал, что эффективность бальнеотерапии в реабилитации пациентов с различными нозологиями подтверждена во многих РКИ, что в целом положительно характеризует рассматриваемый метод климатотерапии. Выявлено малое количество РКИ, посвященных аэротерапии и гелиотерапии, в которых эти методы реабилитации рассматривались отдельно, однако имеются данные об эффективности комплекса всех перечисленных подходов, в частности на базе санаториев и курортов. Таким образом, можно сделать вывод о высокой степени доказательности для рекомендации по включению бальнеотерапии в состав реабилитационных программ, а также обозначить необходимость проведения дополнительных исследований эффективности аэротерапии и гелиотерапии в восстановлении здоровья пациентов.
КОМПЛЕКСНЫЕ МЕТОДЫ / COMPREHENSIVE METHODS
Среди комплексных методов можно отметить талассотерапию и спелеотерапию, которые объединяют ландшафтотерапию с климатотерапией [51].
Талассотерапия / Thalassotherapy
Талассотерапию рассматривают как комплексный метод реабилитации, включающий элементы бальнеотерапии, аэротерапии, гелиотерапии и ландшафтотерапии, который возможно реализовать в условиях прибрежных морских курортов с теплым или жарким климатом [52].
Спелеотерапия / Speleotherapy
Спелеотерапия представляет собой комплексный метод реабилитации, включающий элементы аэротерапии и ландшафтотерапии и проводимый в условиях подземных солевых шахт. Пациент оказывается в условиях измененной температуры, влажности, газового состава воздуха, а окружающая обстановка создает впечатление изолированности от «агрессивного» внешнего мира, что проявляется в снижении уровня агрессии и тревоги. В настоящее время в качестве альтернативы соляным шахтам с целью повышения доступности спелеотерапии разработаны наземные спелеокамеры с использованием природных сильвинитовых блоков, состоящих из солей натрия, калия, гематита и других соединений, а также оборудования для создания микроклимата [88][89].
Механизмы спелеотерапии до сих пор слабо изучены. На текущий момент известно, что высокое содержание в воздухе крупных и мелких аэрозолей хлорида натрия вызывает специфическую реакцию свертывания мокроты, тем самым облегчая мукоцилиарный клиренс. В то же время высокий уровень ионизации воздуха оказывает стимулирующее действие на иммунную систему [90].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ / CONCLUSION
Реабилитация пациентов, перенесших грозные заболевания и травмы, является одним из важнейших направлений развития современной медицины как в России, так и за рубежом. Поиск новых методов реабилитации, например с использованием последних технических достижений, остается особенно актуальным для научного сообщества. Однако достаточно малое внимание уделяется консервативным методам реабилитации, а именно ландшафтотерапии и климатотерапии. В проведенном обзоре литературы обобщены данные о механизмах реализации терапевтического эффекта и результаты РКИ, а также определены перспективные направления для изучения указанных методов с учетом принципов доказательной медицины.
Анализ публикаций, посвященных эффективности ландшафтотерапии в реабилитации пациентов, позволил выявить только два исследования с высоким уровнем достоверности, в которых данный метод рассматривался изолированно. Несмотря на указанную авторами перспективность ландшафтотерапии в восстановлении утраченного здоровья, требуется проведение дополнительных клинических исследований с целью расширения доказательной базы. Изучение публикаций по климатотерапии подтвердило высокую эффективность бальнеотерапии в реабилитации. В то же время отмечена необходимость проведения дополнительных исследований эффективности аэротерапии, гелиотерапии, талассотерапии и спелеотерапии для определения целесообразности включения их в реабилитационные программы.
Список литературы
1. Качество жизни – основной драйвер современного развития. Росконгресс. 2021. URL: https://roscongress.org/sessions/spief-2021-kachestvo-zhizni-osnovnoy-drayver-sovremennogo-razvitiya/discussion/ (дата обращения 23.11.2024).
2. Crimmins E.M. Lifespan and healthspan: past, present, and promise. Gerontologist. 2015; 55 (6): 901–11. https://doi.org/10.1093/geront/gnv130.
3. Lee K.E., Choi M., Jeoung B. Effectiveness of rehabilitation exercise in improving physical function of stroke patients: a systematic review. Int J Environ Res Public Health. 2022; 19 (19): 12739. https://doi.org/10.3390/ijerph191912739.
4. Smith S.R., Zheng J.Y., Silver J., et al. Cancer rehabilitation as an essential component of quality care and survivorship from an international perspective. Disabil Rehabil. 2020; 42 (1): 8–13. https://doi.org/10.1080/09638288.2018.1514662.
5. Sakai T., Hoshino C., Hirao M., et al. Rehabilitation of patients with post-COVID-19 syndrome: a narrative review. Prog Rehabil Med. 2023; 8: 20230017. https://doi.org/10.2490/prm.20230017.
6. McMahon S.R., Ades P.A., Thompson P.D. The role of cardiac rehabilitation in patients with heart disease. Trends Cardiovasc Med. 2017; 27 (6): 420–5. https://doi.org/10.1016/j.tcm.2017.02.005.
7. Арманд Д.Л. Нам и внукам. 2-е изд. М.: Мысль; 1966: 254 с.
8. Gesler W.M. Therapeutic landscapes: medical issues in light of the new cultural geography. Soc Sci Med. 1992; 34 (7): 735–46. https://doi.org/10.1016/0277-9536(92)90360-3.
9. Саяпова А.М. «Истинное созерцание природы» как синергетический тип мышления В. Гете. Филология и культура. 2012; 1: 125–9.
10. Голубчиков Ю.Н. К теории ландшафтотерапии. Географическая среда и живые системы. 2023; 1: 101–15. https://doi.org/10.18384/2712-7621-2023-1-101-115.
11. Барашков Г.Н., Сергеев В.Н., Карамнова Н.С. Терренкуры и физическая тренировка ходьбой: реабилитационно-профилактические аспекты. Профилактическая медицина. 2021; 24 (5): 87–93. https://doi.org/10.17116/profmed20212405187.
12. Bell S.L., Hickman C., Houghton F. From therapeutic landscape to therapeutic “sensescape” experiences with nature? A scoping review. Wellbeing Space Soc. 2023; 4: 100126. https://doi.org/10.1016/j.wss.2022.100126.
13. Lengen C. The effects of colours, shapes and boundaries of landscapes on perception, emotion and mentalising processes promoting health and well-being. Health Place. 2015; 35: 166–77. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2015.05.016.
14. Thomas F. The role of natural environments within women’s everyday health and wellbeing in Copenhagen, Denmark. Health Place. 2015; 35: 187–95. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2014.11.005.
15. Severin M.I., Raes F., Notebaert E., et al. A qualitative study on emotions experienced at the coast and their influence on well-being. Front Psychol. 2022; 13: 902122. https://doi.org/10.3389/fpsyg.2022.902122.
16. Völker S., Kistemann T. “I’m always entirely happy when I’m here!” Urban blue enhancing human health and well-being in Cologne and Düsseldorf, Germany. Soc Sci Med. 2013; 78: 113–24. https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2012.09.047.
17. Bell S.L., Phoenix C., Lovell R., Wheeler B.W. Seeking everyday wellbeing: The coast as a therapeutic landscape. Soc Sci Med. 2015; 142: 56–67. https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2015.08.011.
18. Coleman T., Kearns R. The role of bluespaces in experiencing place, aging and wellbeing: Insights from Waiheke Island, New Zealand. Health Place. 2015; 35: 206–17. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2014.09.016.
19. Handlovsky I., Ferlatte O., Kia H., et al. Processes underpinning survival in gay men living with HIV and a history of suicidality. Sociol Health Illn. 2022; 44 (7): 1132–48. https://doi.org/10.1111/1467-9566.13500.
20. Cheesbrough A.E., Garvin T., Nykiforuk C.I.J. Everyday wild: urban natural areas, health, and well-being. Health Place. 2019; 56: 43–52. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2019.01.005.
21. Muenchberger H., Ehrlich C., Kendall E., Vit M. Experience of place for young adults under 65 years with complex disabilities moving into purpose-built residential care. Soc Sci Med. 2012; 75 (12):2151–9. https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2012.08.002.
22. Duff C. Exploring the role of “enabling places” in promoting recovery from mental illness: a qualitative test of a relational model. Health Place. 2012; 18 (6): 1388–95. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2012.07.003.
23. Pitt H. Muddying the waters: what urban waterways reveal about bluespaces and wellbeing. Geoforum. 2018; 92: 161–70. https://doi.org/10.1016/j.geoforum.2018.04.014.
24. Milligan C., Bingley A. Restorative places or scary spaces? The impact of woodland on the mental well-being of young adults. Health Place. 2007; 13 (4): 799–811. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2007.01.005.
25. Finlay J., Franke T., McKay H., Sims-Gould J. Therapeutic landscapes and wellbeing in later life: impacts of blue and green spaces for older adults. Health Place. 2015; 34: 97–106. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2015.05.001.
26. Gorman R. Thinking critically about health and human-animal relations: therapeutic affect within spaces of care farming. Soc Sci Med. 2019; 231: 6–12. https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2017.11.047.
27. Britton E., Foley R. Sensing water: uncovering health and well-being in the sea and surf. J Sport Social Iss. 2021; 45 (1): 60–87. https://doi.org/10.1177/0193723520928597.
28. Mokos J.T. Stigmatized places as therapeutic landscapes: the beneficial dimensions of river-bottom homeless encampments. Med Anthropol Theory. 2017; 4 (1). https://doi.org/10.17157/mat.4.1.362.
29. Milligan C., Gatrell A., Bingley A. “Cultivating health”: therapeutic landscapes and older people in northern England. Soc Sci Med. 2004; 58 (9): 1781–93. https://doi.org/10.1016/S0277-9536(03)00397-6.
30. Grant G., Pollard N. Health group walks: making sense of associations with the natural landscape. Leisure Studies. 2022; 41 (1): 85–99. https://doi.org/10.1080/02614367.2021.1971284.
31. Bates V. Sensing space and making place: the hospital and therapeutic landscapes in two cancer narratives. Med Humanit. 2019; 45 (1): 10–20. https://doi.org/10.1136/medhum-2017-011347.
32. Jewkes Y., Moran D., Turner J. Just add water: prisons, therapeutic landscapes and healthy blue space. Criminol Criminal Justice. 2019; 20 (4): 381–98. https://doi.org/10.1177/1748895819828800.
33. Vaeztavakoli A., Lak A., Yigitcanlar T. Blue and green spaces as therapeutic landscapes: health effects of urban water canal areas of Isfahan. Sustainability. 2018; 10 (11): 4010. https://doi.org/10.3390/su10114010.
34. Gorman R. Smelling therapeutic landscapes: embodied encounters within spaces of care farming. Health Place. 2017; 47: 22–8. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2017.06.005.
35. Ireland A.V., Finnegan-John J., Hubbard G., et al. Walking groups for women with breast cancer: mobilising therapeutic assemblages of walk, talk and place. Soc Sci Med. 2019; 231: 38–46. https://doi.org/10.1016/j.socscimed.2018.03.016.
36. Macpherson H. Walkers with visual-impairments in the British countryside: picturesque legacies, collective enjoyments and well-being benefits. J Rural Studies. 2017; 51: 251–8. https://doi.org/10.1016/j.jrurstud.2016.10.001.
37. Paterson M. Haptic geographies: ethnography, haptic knowledges and sensuous dispositions. Progress Human Geography. 2009; 33 (6): 766–88. https://doi.org/10.1177/0309132509103155.
38. Jackson J. Growing the community – a case study of community gardens in Lincoln’s Abbey Ward. Renewable Agriculture Food System. 2018; 33 (6): 530–41. https://doi.org/10.1017/S1742170517000643.
39. Abramovic J., Turner B., Hope C. Entangled recovery: refugee encounters in community gardens. Local Environ. 2019; 24 (8): 696–11. https://doi.org/10.1080/13549839.2019.1637832.
40. Cacciatore J., Gorman R., Thieleman K. Evaluating care farming as a means to care for those in trauma and grief. Health Place. 2020; 62: 102281. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2019.102281.
41. Windhorst E., Williams A. “It’s like a different world”: natural places, post-secondary students, and mental health. Health Place. 2015; 34: 241–50. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2015.06.002.
42. Doughty K., Hu H., Smit J. Therapeutic landscapes during the COVID-19 pandemic: increased and intensified interactions with nature. Soc Cultural Geography. 2023; 24 (3–4): 661–79. https://doi.org/10.1080/14649365.2022.2052168.
43. Straughan E. Touched by water: the body in scuba diving. Emotion Space Soc. 2012; 5 (1): 19–26. https://doi.org/10.1016/j.emospa.2010.10.003.
44. Harris A. Lourdes and holistic spirituality: contemporary Catholicism, the therapeutic and religious thermalism. Culture and Religion. 2013; 14 (1): 23–43. https://doi.org/10.1080/14755610.2012.756411.
45. Doughty K. Walking together: the embodied and mobile production of a therapeutic landscape. Health Place. 2013; 24: 140–6. https://doi.org/10.1016/j.healthplace.2013.08.009.
46. Solyeyko O.V., Tsarenko S.O., Maznichenko O.V., et al. Landscape therapy: rehabilitation potential in patients with post-infarction cardiosclerosis. Wiad Lek. 2024; 77 (4): 696–702. https://doi.org/10.36740/WLek202404113.
47. Chun M.H., Chang M.C., Lee S.J. The effects of forest therapy on depression and anxiety in patients with chronic stroke. Int J Neurosci. 2017; 127 (3): 199–203. https://doi.org/10.3109/00207454.2016.1170015.
48. Широкова В.А., Собисевич А.В., Савенкова В.М. Исследование А.И. Воейковым климатолечебных мест Кавказа. Вестник Академии наук Чеченской Республики. 2018; 3: 111–6. https://doi.org/10.25744/vestnik.2018.40.3.018.
49. Салахова Р.Х. Климатологические труды А.И. Воейкова: их значение и актуальность. В кн.: Володина Ю.К., Бородина О.Е., Громова Т.А. и др. (ред.) Природа Симбирского Поволжья: сборник научных трудов XIV межрегиональной научно-практической конференции. Вып. 13. Ульяновск: Корпорация технологий продвижения; 2012: 10–5.
50. Воейков А.И. Исследования климатов для целей климатического лечения и гигиены: доклад на V секции Русского общества охранения народного здравия 12 марта 1898 г. СПб.: типография П.П. Сойкина; 1898: 19 с.
51. Герасименко М.Ю., Астахов П.В., Бадалов Н.Г. и др. Климатотерапия в лечебно-реабилитационных и профилактических программах. Физиотерапия, бальнеология и реабилитация. 2017; 16 (3): 154–9.
52. Волотовская А.В. Лечебные физические факторы как основа спа-терапии. Медицинские новости. 2012; 12: 50–3.
53. Старшинова А.А., Павлова М.В., Яблонский П.К. и др. Эволюция фтизиатрии – это поиск новых методов и препаратов, эффективных при лечении туберкулеза. Практическая медицина. 2014; 7: 127–32.
54. Ярош А.М., Савченко В.М., Бабич-Гордиенко И.В. Современное состояние изучения методов климатотерапии на курортах. Вестник физиотерапии и курортологии. 2015; 21 (1): 22–3.
55. Fioravanti A., Cantarini L., Guidelli G.M., Galeazzi M. Mechanisms of action of spa therapies in rheumatic diseases: what scientific evidence is there? Rheumatol Int. 2011; 31 (1): 1–8. https://doi.org/10.1007/s00296-010-1628-6.
56. O’Hare J.P., Heywood A., Summerhayes C., et al. Observations on the effect of immersion in Bath spa water. Br Med J (Clin Res Ed). 1985; 291 (6511): 1747–51. https://doi.org/10.1136/bmj.291.6511.1747.
57. Weston C.F., O’Hare J.P., Evans J.M., Corrall R.J. Haemodynamic changes in man during immersion in water at different temperatures. Clin Sci. 1987; 73 (6): 613–6. https://doi.org/10.1042/cs0730613.
58. Epstein M. Renal effects of head-out water immersion in humans: a 15-year update. Physiol Rev. 1992; 72 (3): 563–621. https://doi.org/10.1152/physrev.1992.72.3.563.
59. Голубова Т.Ф., Нуволи А.В. Влияние йодобромных ванн на показатели стресс-систем у детей с расстройствами аутистического спектра. Вопросы курортологии, физиотерапии и лечебной физической культуры. 2022; 99 (1): 42–9. https://doi.org/10.17116/kurort20229901142.
60. Kuczera M., Kokot F. Effect of spa therapy on the endocrine system. I. Stress reaction hormones. Pol Arch Med Wewn. 1996; 95 (1): 11–20 (in Polish).
61. Berczi I., Chalmers I.M., Nagy E., Warrington R.J. The immune effects of neuropeptides. Baillieres Clin Rheumatol. 1996; 10 (2): 227–57. https://doi.org/10.1016/s0950-3579(96)80016-1.
62. Ghersetich I., Freedman D., Lotti T. Balneology today. J Eur Acad Dermatol Venereol. 2000; 14 (5): 346–8. https://doi.org/10.1046/j.1468-3083.2000.00136.x.
63. Cozzi F., Lazzarin P., Todesco S., Cima L. Hypothalamic-pituitary-adrenal axis dysregulation in healthy subjects undergoing mud-bath applications. Arthritis Rheum. 1995; 38 (5): 724–6. https://doi.org/10.1002/art.1780380530.
64. Sukenik S., Flusser D., Abu-Shakra M. The role of spa therapy in various rheumatic diseases. Rheum Dis Clin North Am. 1999; 25 (4): 883–97. https://doi.org/10.1016/s0889-857x(05)70108-3.
65. Olszewski W.L., Grzelak I., Ziolkowska A., Engeset A. Effect of local hyperthermia on lymph immune cells and lymphokines of normal human skin. J Surg Oncol. 1989; 41 (2): 109–16. https://doi.org/10.1002/jso.2930410211.
66. Lange U., Müller-Ladner U., Schmidt K.L. Balneotherapy in rheumatic diseases – an overview of novel and known aspects. Rheumatol Int. 2006; 26 (6): 497–9. https://doi.org/10.1007/s00296-005-0019-x.
67. Valitutti S., Castellino F., Musiani P. Effect of sulfurous (thermal) water on T lymphocyte proliferative response. Ann Allergy. 1990; 65 (6): 463–8.
68. Shani J., Barak S., Levi D., et al. Skin penetration of minerals in psoriatics and guinea-pigs bathing in hypertonic salt solutions. Pharmacol Res Commun. 1985; 17 (6): 501–12. https://doi.org/10.1016/0031-6989(85)90123-7.
69. Beer A.M., Junginger H.E., Lukanov J., Sagorchev P. Evaluation of the permeation of peat substances through human skin in vitro. Int J Pharm. 2003; 253 (1-2): 169–75. https://doi.org/10.1016/s0378-5173(02)00706-8.
70. Ardiç F., Ozgen M., Aybek H., et al. Effects of balneotherapy on serum IL-1, PGE2 and LTB4 levels in fibromyalgia patients. Rheumatol Int. 2007; 27 (5): 441–6. https://doi.org/10.1007/s00296-006-0237-x.
71. Bellometti S., Galzigna L. Serum levels of a prostaglandin and a leukotriene after thermal mud pack therapy. J Investig Med. 1998; 46 (4): 140–5.
72. Bellometti S., Richelmi P., Tassoni T., Bertè F. Production of matrix metalloproteinases and their inhibitors in osteoarthritic patients undergoing mud bath therapy. Int J Clin Pharmacol Res. 2005; 25 (2): 77–94.
73. Bellometti S., Cecchettin M., Galzigna L. Mud pack therapy in osteoarthrosis. Changes in serum levels of chondrocyte markers. Clin Chim Acta. 1997; 268 (1-2): 101–6. https://doi.org/10.1016/s0009-8981(97)00171-x.
74. Shehata M., Schwarzmeier J.D., Hilgarth M., et al. Effect of combined spa-exercise therapy on circulating TGF-beta1 levels in patients with ankylosing spondylitis. Wien Klin Wochenschr. 2006; 118 (9-10): 266–72. https://doi.org/10.1007/s00508-006-0560-y.
75. Ekmekcioglu C., Strauss-Blasche G., Holzer F., Marktl W. Effect of sulfur baths on antioxidative defense systems, peroxide concentrations and lipid levels in patients with degenerative osteoarthritis. Forsch Komplementarmed Klass Naturheilkd. 2002; 9 (4): 216–20. https://doi.org/10.1159/000066031.
76. Bender T., Bariska J., Vághy R., et al. Effect of balneotherapy on the antioxidant system – a controlled pilot study. Arch Med Res. 2007; 38 (1): 86–9. https://doi.org/10.1016/j.arcmed.2006.08.007.
77. Государственный реестр курортного фонда РФ. Аэротерапия. URL: https://kurort.minzdrav.gov.ru/articles/13/31 (дата обращения 23.11.2024).
78. Разумов А.Н., Ежов В.В., Довгань И.А., Пономаренко Г.Н. Лечебные эффекты климатотерапии: наукометрический анализ доказательных исследований. Вопросы курортологии, физиотерапии и лечебной физической культуры. 2020; 97 (6): 59–67. https://doi.org/10.17116/kurort20209706159.
79. Государственный реестр курортного фонда РФ. Гелиотерапия (климатолечение). URL: https://kurort.minzdrav.gov.ru/articles/13/29 (дата обращения 23.11.2024).
80. Szenczi A., Peter I., Nusser N., et al. Is balneotherapy protective against oxidative stress? A pilot study. In Vivo. 2023; 37 (2): 858–61. https://doi.org/10.21873/invivo.13153.
81. Ozkurt S., Dönmez A., Zeki Karagülle M., et al. Balneotherapy in fibromyalgia: a single blind randomized controlled clinical study. Rheumatol Int. 2012; 32 (7): 1949–54. https://doi.org/10.1007/s00296-011-1888-9.
82. Polshchakova T., Gushcha S., Bevz L., Plakida A. The use of radon baths in the rehabilitation of patients with osteochondrosis. Eur Rev Med Pharmacol Sci. 2022; 26 (17): 6107–9. https://doi.org/10.26355/eurrev_202209_29627.
83. Kostrzon M., Sliwka A., Wloch T., et al. Subterranean pulmonary rehabilitation in chronic obstructive pulmonary disease. Adv Exp Med Biol. 2019; 1176: 35–46. https://doi.org/10.1007/5584_2019_354.
84. Катханова О.А., Сахнов С.Н. Природные физические факторы Черноморского побережья Кубани в восстановительном лечении детей, страдающих псориазом с сопутствующим офтальмогерпесом. Вопросы курортологии, физиотерапии и лечебной физической культуры. 2009; 2: 36–7.
85. Larsen M.H., Krogstad A.L., Wahl A.K. Alexithymia, illness perception and self-management competency in psoriasis. Acta Derm Venereol. 2017; 97 (8): 934–40. https://doi.org/10.2340/00015555-2707.
86. Staalesen Strumse Y.A., Nordvåg B.Y., Stanghelle J.K., et al. Efficacy of rehabilitation for patients with ankylosing spondylitis: comparison of a four-week rehabilitation programme in a Mediterranean and a Norwegian setting. J Rehabil Med. 2011; 43 (6): 534–42. https://doi.org/10.2340/16501977-0804.
87. Langhorst J., Musial F., Klose P., Häuser W. Efficacy of hydrotherapy in fibromyalgia syndrome – a meta-analysis of randomized controlled clinical trials. Rheumatology. 2009; 48 (9): 1155–9. https://doi.org/10.1093/rheumatology/kep182.
88. Федорович С.В., Арсентьева Н.Л. Спелеотерапия: сегодня, завтра. Проблемы здоровья и экологии. 2008; 1: 88–94. https://doi.org/10.51523/2708-6011.2008-5-1-19.
89. Иванова О.Н., Иванова И.С. Высокогорная спелеотерапия в лечении бронхиальной астмы. Российский иммунологический журнал. 2024; 27 (1): 95–100. https://doi.org/10.46235/1028-7221-13539-HAS.
90. Файнбург Г.З. Пермское «ноу-хау» для санаторно-курортного лечения в сильвинитовых спелеоклиматических соляных пещерах. Здоровье, демография, экология финно-угорских народов. 2017; 2: 46–51 (на англ. яз.).
Об авторах
Н. Г. СидоринаРоссия
Сидорина Наталья Геннадьевна
ул. Розы Люксембург, д. 1, Томск 634009
А. Б. Гаджиева
Азербайджан
Гаджиева Айгюн Бахтияр кызы
пр-т Гусейна Джавида, д. 139, Баку AZ1143
А. В. Воробьев
Россия
Воробьев Александр Викторович, к.м.н., доцент
WoS ResearcherID: F-8804-2017
Scopus Author ID: 57191966265
ул. Трубецкая, д. 8/2, Москва 119048
Рецензия
Для цитирования:
Сидорина Н.Г., Гаджиева А.Б., Воробьев А.В. Климатотерапия и ландшафтотерапия как важнейшие методы реабилитации пациентов. Реабилитология. 2025;3(1):65-75. https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2025.42
For citation:
Sidorina N.G., Hajiyeva A.B., Vorobev A.V. Climatotherapy and landscape therapy as the most important rehabilitation methods for patients. Journal of Medical Rehabilitation. 2025;3(1):65-75. (In Russ.) https://doi.org/10.17749/2949-5873/rehabil.2025.42